Борьба с баптизмом: Первые шаги миссионера

14 октября минувшего 1907 года в центре гор. Омска заложен краеугольный камень баптизма для всей Сибири. На торжественном молитвенном собрании, состоявшемся того же числа в присутствии городских и уездных баптистов, при стечении многолюдной посторонней публики, приглашенной чрез особые объявления и брошюры, главарь местных баптистов — Мазаев гордо заявил, что отныне они стали твердою ногою на берегу Иртыша и, подобно Ермаку, начали вторичное покорение Сибири, только в религиозном отношении. Справедливость этого заявления вне всякого сомнения. В то время как съезд духовенства Омской епархии решал вопрос о том, быть или не быть специальной миссии, Мазаев выстроил в одно лето громадное каменное здание для молитвенных собраний баптистов. Этим баптизм фактически обнаружил свою мощь, жизнеспособность и готовность вести решительную борьбу против Православной Церкви, подчеркнув в тоже время инертность духовенства.

Баптизм, бесспорно, должен считаться одним из самых серьезных врагов Православия в пределах Омской епархии. При своей крепкой организации, тесной сплоченности и значительных материальных средствах, он ведет широкую и успешную пропаганду среди населения, тогда как молоканство, недавно обнаружившееся хлыстовство (Долгосрочинский хутор) и другие мелкие секты почти ничем не заявляют о своем существовании. Баптисты-проповедники разъезжают по самым отдаленным и глухим деревням Омской епархии, пропагандируют свое лжеучение, наводняя города и села массою брошюр. В одном Петропавловске благочинным о. Андреем Лавровым отобрано у школьников около трехсот листков с изложением вероучения баптизма. Брошюры с таким же содержанием, в большом количестве, встречаются на почтовых и земских квартирах. Наше братство, занятое постройкою храма, не располагает достаточными средствами на приобретение брошюр, в качестве серьезного противодействия баптистской пропаганде. Само положение вещей говорит о необходимости такой меры. Баптизм пользуется всякими средствами, а литературной пропагандой особенно; он растет, развивается и, действительно, твердо стал на Иртыше.

Избрав из среды городских и уездных братьев лучших начетчиков и фанатичных пропагандистов, Мазаев бросил их в разные концы обширной епархии. Нам достоверно известно, что на дело пропаганды Мазаевым из личных средств пожертвовано 4 тысячи рублей, кроме постоянного месячного жалования, выдаваемого обществом на содержание проповедников. Результаты пропаганды обнаружилась тут же. Отовсюду посыпались донесения об усилившейся деятельности баптистов и просьбы о высылке на места, подвергшиеся особенной опасности, епархиального миссионера. Приходится еще раз признать, что одного миссионера на такую громадную епархию, как Омская, в настоящее, тяжелое для Православной Церкви время недостаточно. Правда, некоторыми отцами пятого общеепархиального съезда было выражено желание иметь трех епархиальных миссионеров. Но это были отдельные голоса, и едва ли не иронические, так как они раздались уже после того, как над миссией чуть-чуть не поставили крест. Одному вести борьбу с сильным противником и поспевать всюду, где явится острая нужда в специальном миссионере, нет возможности. Двое из помощников епархиального миссионера живут в отдаленном Бухтарминском крае и ведут борьбу исключительно с старообрядцами. Остальные до сих пор не заявляют ни о себе, ни о своей деятельности, исполняя обязанности окружного или городского миссионера только на бумаге.

Устроившись на скорую руку по приезде из России, я 2 ноября отправился в поселок Донской Николаевского прихода в Каинском уезде. В Донском, по донесению приходского свящ. о. Петра Спасского, среди переселенцев появились баптисты в количестве пяти семей и повели пропаганду тихо и скромно, так что священник долгое время совершенно не подозревал о существовании «шалопутов». Встретив решительный отпор со стороны стариков, пропагандисты сосредоточили все свое внимание исключительно на молодежи, прельщая ее материальными выгодами, показною фарисейскою святостью, отрицанием постов и т. п. антиправославными мнениями. Положение стало серьезным и угрожающим. Нужно было предпринять какие-нибудь меры против пропаганды и возможности совращения православных в сектантство. После литургии 4-го ноября, за которой мною было сказано поучение на притчу о Сеятеле, мы с о. Петром отправились в Донской на беседу. Православные и баптисты были извещены относительно этого заранее. В убогой мазанке собрались православные — около ста человек — и, в качестве представителей от баптистов, трое молодых начетчиков. Был на беседе еще один старик-баптист, по слухам, бивший свою родную дочь за ее твердое решение оставаться в православной вере (теперь она вышла замуж за православного), но он никакого участия в беседе не принимал. Из начетчиков особенно выделялся своею мрачною суровостью и страшною ненавистью к Православной Церкви молодой парень, по имени Михайло. Во время беседы он вскакивал с места, постоянно перебивал, когда видел неосновательность приведенных им доводов. На просьбу православных прекратить шум и дать им возможность послушать миссионера, Михайло запальчиво кричал: «Надо учить кому-нибудь народ, когда молчат священники!» Предметом беседы, по общему желанию, был выбран вопрос о крещении младенцев. После продолжительных прений баптисты заявили, что миссионер «перевернул всю библию», неправильно объясняя слово Божие. На мой вопрос, что именно я исказил, баптисты не ответили. В заключительном слове я еще раз изложил православное учение по данному вопросу, показав, в то же время, несостоятельность баптизма и гибельные последствия его лжеучения. «Пусть гибнут наши дети, — сказали баптисты, — но крестить их мы никогда не будем». Пропели молитву, и баптисты вышли из собрания. Частная беседа с православными о мерах борьбы с «шалопутами» затянулась до полночи.

Нужно заметить, что жители поселка Донского — недавние переселенцы из южных губерний и терпят большую нужду в материальном отношении: хлеба мало, рабочего скота не хватает, мазанки устроены кое-как и крайне убоги. Но все эти невзгоды как-то не замечаются православными. Беда в разделении и соблазне, производимых баптистами. Постоянное опасение за участь своих детей решительно не дает покоя старикам. «Мы устоим, умрем в православной вере, — за молодежь боязно», — с грустью говорят они. Задушевным желанием православных является постройка храма в своем поселке.

По моей инициативе православные выразили желание устроить из грамотных людей, под непосредственным руководством приходского свящ. о. Петра Спасского, миссионерский кружок с целью ограждения православной молодежи от совращения в баптизм и ведения активной борьбы с последним. Братство, по моей просьбе, выслало в поселок библию на русском языке в двух экземплярах и два миссионерских путеводителя по библии Смолина. Брошюр в братстве не оказалось. 5-го января с. г. о. Спасский известил меня, что библия и руководства с удовольствием читаются как православными, так и баптистами; православные усиленно готовятся к публичной беседе; баптисты затихли и замкнулись.

Вторая миссионерская поездка была для меня полною неожиданностью. В тихий и мирный Петропавловск нежданно-негаданно нагрянули Мазаев (поместье его находится в 60 вер. от Петропавловска) и приглашенный им на торжество открытия омского молитвенного дома — Одинцов. Откупив с разрешения полицеймейстера пожарное депо для молитвенного собрания, Мазаев расклеил на всех видных местах города афиши о имеющемся быть молитвенном собрании христиан-баптистов 4 ноября, если не ошибаюсь. Самое собрание, по словам бывших на нем православных, было обставлено большою помпою: пел привезенный из Омска Мазаевым хор, говорились речи Одинцовым, видным, увлекательным оратором; между православной публикой рассажены были баптисты, нарочно приехавшие на это собрание из других мест. Последние за молитвой от сердца должны были криками и притворными слезами фактически убедить православных в присутствии благодати среди баптистов. Сознаемся, что план был рассчитан Мазаевым верно. Но затраченные средства, на первое время, не оправдали надежд второго Ермака Сибири. Речи об оправдании одною только верою и ненужности церковных таинств, слезы баптистов и их иступленные крики навели на православных какой-то туман, точно зельем напоили, от которого у православных после долго болела голова. Однако сильного впечатления собрание баптистов на православных не произвело [кстати сказать, собрание это было незаконно, так как публичные проповеди, речи и сочинения с целью совращения православных в секту воспрещены 90 ст. нового уложения о вероисповедной свободе]; их привлекла главным образом новизна. Многие посмотрели на это, как на один из видов развлечения, которыми Петропавловск не особенно богат. На вечернем собрании того же числа со стороны православных выступил о. Масленников, прося разъяснить некоторые недоразумения, вызванные речами Мазаева и Одинцова. Мазаев от беседы уклонился, как уклонился он от беседы со мною в Омске, несмотря на то, что я предлагал ему самому выбрать предмет и назначить время. Это обычная тактика Мазаева.

Петропавловское духовенство, мало подготовленное к противосектантской борьбе, встревожилось, и благочинный о. Андрей Лавров немедленно послал телеграмму Его Преосвященству, прося его выслать епархиального миссионера. К сожалению, я в это время был еще в Донском и не мог тут же выехать в Петропавловск. Прибыл я туда 10-го ноября, когда Мазаев и Одинцов уже покинули город, обещая еще раз побывать в нем в недалеком будущем. Кое-какое впечатление у православных от речей Мазаева и Одинцова осталось. Немалый соблазн среди жителей Петропавловска производили брошюры, щедро розданные Мазаевым. Ими наводнен был весь город. Для ослабления произведенного баптистами впечатления я, с согласия духовенства, решил провести публичную беседу с одними православными о крещении младенцев, так как этот вопрос особенно интересовал всех.

В два часа дня 11-го ноября зал городской публичной библиотеки, любезно предоставленный в наше распоряжение городским головою В. И. Черемисиновым, наполнился слушателями. Послушать слово Божие собралось около 400 человек. Такое стечение публики наглядно свидетельствует о том, как близка и дорога сердцу православного простого народа его святая вера со всеми ее обрядами и таинствами, как жаждет он религиозного знания и нравоучения. Беседа с начала до конца была прослушана с напряженным вниманием, от стариков до малых детей. На этой беседе я убедился, что молитвенное собрание баптистов произвело на православных неприятное впечатление и несколько даже озлобило их. Не ошибся ли Мазаев, рассчитывая в жителях Петропавловска найти удобную почву для посева плевелов баптизма? Дай Бог, чтобы это было так!

Непосредственно после беседы, по просьбе духовенства, было приступлено к выработке мер для борьбы с сектантством, если оно сверх ожидания привьется в Петропавловске. Решено было: 1) обратить серьезное внимание на устное, живое проповедание слова Божия с церковной кафедры и, если возможно, устраивать внебогослужебные чтения и беседы с религиозно-нравственным содержанием. Эту меру в борьбе с развивающимся сектантством нужно считать одною из наиболее важных и существенных. Баптизм тем и силен, что живое общедоступное слово его пропагандистов производит на простой народ сильное, а временами неотразимое впечатление. Следовательно, и нам нужно бороться тем же оружием.

Во-вторых, позаботиться о внятном, отчетливом церковном чтении и благопристойном пении, так как и в этом отношении у нас есть много существенных недочетов. Крестьянин дер. Оболонь Крупянского прихода, Данила Васильевич Корж, как на главную причину своего уклонения из православия ссылался именно на неразборчивое чтение псаломщика. «Что ходить в храм? Все равно ничего не разберешь и не поймешь, только согрешишь». Заявление это справедливо. Многие выражения и обороты славянского языка совершенно непонятны для простого народа. А при торопливом, неумелом чтении вместо трогательных молитв и псалмов получается какое-то бессмысленное бормотание. Поэтому чтец должен раздельно произносить каждое слово, а священник объяснять все труднопонимаемые места или с церковной кафедры, или за внебогослужебной беседой. Только при соблюдении этих условий простой народ будет сознательно участвовать в богослужении, а не механически класть поклоны и осенять себя крестным знамением, как это, в большинстве случаев, происходит теперь в сельских приходах.

Возвращаюсь к Петропавловску. В качестве третьей меры, решено было устроить миссионерский кружок из членов городского причта и прихожан. Крайне необходимо было раздать православным противосектантские брошюры.

Помимо публичной беседы мною было произнесено два поучения: одно в кладбищенской церкви 11-го ноября о молитве за умерших; другое в соборе 14-го о правильном толковании слова Божия. Считаю долгом своим отметить отзывчивость петропавловского духовенства, его готовность стать «на стражу» православной веры и Церкви от пропаганды сектантства. Я уверен, что при вторичном визите Мазаев встретит решительный и дружный отпор со стороны тесно сплоченного между собою духовенства.

Третья миссионерская поездка состоялась 6-го декабря в дер. Оболонь Крупянского прихода. Давно уже доносились оттуда вести об усиленной пропаганде баптистов и о случаях совращения православных в сектантство. Но сначала неустановившийся санный путь, а затем поездки в Донской и Петропавловск, не позволяли мне выехать туда ранее декабря. Положение было действительно серьезное. Какой-то в запасе находящийся воин, вернувшийся с Дальнего Востока, еще великим постом, начал пропаганду среди простого темного народа. Его пропаганда заметного впечатления на православных не производила. Осенью в Оболонь приехали нанятые Мазаевым «братья-проповедники». Картина сразу изменилась, пропаганда приезжих оказалась успешной и число баптистов возросло до 40 человек. Правда, совратившиеся еще раньше заражены были сектантством, но колеблющиеся оказались и среди православных. Баптисты намерены были присоединить совращенных к своей общине чрез крещение. Но православные настойчиво просили не сквернить Иртыша, угрожая в противном случае прибегнуть к внешней силе. Так крещение и не состоялось в Оболони; вероятно, оно будет совершено весною в Омске при торжественном собрании, как это всегда делается баптистами за последнее время. Омские пропагандисты распространяли среди православных слухи о том, что правительство, будто бы, само построило молитвенный дом для них, баптистов, в Омске. В действительности же молитвенный дом построен Мазаевым на личные средства и, вероятно, нелегальным путем. Постройка инославных храмов и сектантских молитвенных домов, по существующему уложению, производится только с согласия епархиального начальства. Между тем со стороны гражданской власти запроса относительно этого в духовную консисторию не поступало. Очевидно, гражданская власть была введена в заблуждение Мазаевым.

Как бы то ни было, но слухи эти произвели на православных оболоновцев сильное впечатление. Баптисты с неслыханною дерзостью начали хулить православие. Они открыто глумились над св. иконами, рубили их на глазах православных, исступленно выкрикивая: «Что, больно?» Не меньшему поруганию подвергались и другие предметы религиозного чествования. Так, в одно время по деревне баптисты гоняли собаку, привязав к ее хвосту лампаду. Нередко пропагандисты прибегали к симуляции чуда. Желая убедить кого-либо из колеблющихся в истине баптизма, они ночью заменяли рублем положенный вечером на окне двугривенный. Простодушные люди объясняли эту проделку духовных христиан чудом, вмешательством сверхъестественной силы.

Оскорбленные в своих святых чувствах, православные сначала хотели добрыми словами остановить баптистов, прося их прекратить глумления над святынею. Когда эта мера не произвела должного действия, а, наоборот, еще больше озлобила баптистов, православное население вынуждено было прибегнуть к внешней силе. До моего приезда между противными сторонами было два столкновения: из них второе было очень серьезно. Трое баптистов, по их собственным словам, были жестоко избиты православными. Справедливо ли это, — не знаю. По крайней мере, все избитые присутствовали на беседе 7 декабря, причем один из них похвалился, что он, как ап. Павел, получил за «истину» 21 удар палкою. Это тоже один из способов доказательства правоты вероучения баптизма… Довести народ до степени крайнего озлобления глумлением и насмешками над его религиозными чувствами всегда можно; можно понести за это побои, и жестокие, но только не за истину. Это заявление баптиста не что иное, как пустое фарисейство. Среди православных на беседе невольно обращал на себя внимание молодой парень с зияющей на щеке раною, нанесенною вилами кем-то из баптистов.

Первая беседа состоялась 6-го декабря в помещении церковно-приходской школы при многочисленном стечении народа, в присутствии приходского священника о. А. Рождественского и епархиального наблюдателя школ о. Д. Садовского. Предметом беседы был избран жгучий вопрос для православных оболоновцев — вопрос о почитании св. икон. Сначала баптисты возражали, требуя указать из библии основания этого догмата. К концу беседы они, разбитые (по выражению православных) на всех пунктах, совсем замолчали и только слушали мои доводы в пользу иконопочитания. В заключительном слове я обратился к присутствующим с призывом к миру и братскому, любовному общению друг с другом, умоляя их оставить распри и столкновения, так как этим та и другая сторона налагает на себя клеймо позора и делает себя недостойными высокого звания христианина.

Православные на мой призыв ответили полным согласием, но с условием, что баптисты более не будут оскорблять их религиозного чувства. По моему настоянию они, наконец, согласились все забыть и простить без всяких условий. Многие из православных выражают сильное неудовольствие за совращение баптистами в сектантство детей, отчего в некоторых семьях происходят раздоры, неурядицы и упущения в работе по хозяйству. Один старик с грустью заявил, что его сын, совращенный баптистами, отказался помогать ему в работе, мотивируя этот жестокий поступок неправильно понимаемыми словами евангелия: Матф. 10, 37 и Лук. 14, 26. Забыли проповедники духовных христиан, что пятая заповедь обязательна для всех детей и что за неисполнение ее ослушникам грозит наказание Божие, а тем более научившим преступать ее.

Вторая беседа, о св. Кресте, была 7-го декабря. Возражений со стороны баптистов не было. После небольшого перерыва, по желанию православных, было изложено православное учение о крещении младенцев и таинстве причащения. На эту беседу пришли все вожаки местных баптистов. Я счел нужным еще раз обратиться с увещанием не нарушать братского единения. Православные снова заявили о своей готовности жить в мире с сектантами. Баптисты же демонстративно вышли из школы, не дав никакого обещания. Весьма возможно, что православные вынуждены будут опять прибегнуть к внешней силе. Всякому терпению бывает конец, а терпение православных оболоновцев давно уже истощилось; надоело видеть глумления и слышать оскорбления православных святынь.

В целях борьбы с пропагандою местных баптистов устроен миссионерский кружок из грамотных крестьян. В этом кружке, по предложению о. А. Рождественского, принимают участие учителя и учительницы окрестных деревень. Учитель дер. Оболонь в свободное от занятий время ведет внебогослужебные беседы и чтения. На них главное внимание уделено миссионерским вопросам. Чтения охотно посещаются православными. Для нужд кружка на церковные средства приобретена библия в 6-ти экземплярах и «Справочная книга» Семена Попова.

После поездки в деревню Оболонь вызывов ниоткуда не получалось. Я решил воспользоваться свободным временем для знакомства с молоканами Атамановского хутора. На первый раз беседовать пришлось с молоканским наставником о водном крещении. Беседа была частная и непродолжительная, так как мой собеседник был занят работою и срочным исполнением заказов к наступающему празднику. 15 декабря, утром, я уже был у наставника и, по согласию с ним, начали беседу о воде стихийной, как необходимом элементе в таинстве крещения.

Свои доказательства в пользу крещения одним только словом Божиим молоканский наставник начал с Адама. Адам согрешил один, а грех его перешел на все потомство в силу плотского рождения, хотя потомство не изъявляло своего согласия на совершение Адамом греха. Христос искупил весь род человеческий тоже без согласия последнего, тем не менее оправдание его перешло на каждого из нас, как перешел и грех Адама. Если же мы оправданы Христом, Его крестными страданиями и смертью, то всякое таинство излишне, в том числе и крещение с его стихийною водою. Мы уже крещены в смерть Христову, как об этом говорит ап. Павел в послании к Кол. 2, 12.

На этот довод я ответил молоканскому наставнику следующее. Грех прародительский перешел на нас только в силу плотского рождения от Адама; без рождения мы были бы свободны от греха и его следствий. Оправдание Христа может перейти на нас тоже только путем рождения во Христа, именно рождения от воды и Духа (Иоан. 3, 5). Кто не рожден таким образом, тот не может считать себя оправданным, членом царства Христова, как об этом сказал Сам Спаситель Никодиму. В противном случае, нужно всех язычников, евреев, магометан, не исповедующих Христа, признать оправданными, хотя они и не родились во Христе. Молокане также не могут считаться детьми Христовыми, так как они не хотят родиться от Него. На мой довод молоканский наставник ничего не возразил, и наша беседа за недостатком времени закончилась до другого, более удобного случая.



Омская епархия. Фрагмент «Карты епархий Православной Русской Церкви (Азиатская Россия)»