rus_turk

Я считаю большою ошибкою рутинные стремления нашей военной администрации обратить степную и горную вольницу нашу в такое же регулярное войско, как наши обыкновенные кавалерийские полки. Казачество уже сильнейшим образом испорчено это искусственною тенденцией. Нет сомнения, что тому же теоретическому, обобщающему влиянию, стирающему все личные и местные особенности, подвергнется, по логике вещей, и эта изумительная горская кавалерия, что и от нее станут не нынче завтра требовать того правильного строя, тех книжных знаний и приемов, которые противны их природе, их вкусам, всему их прошлому, в которых они несомненно окажутся назади самых бесталанных кавалеристов Европы. А между тем точно так же несомненно, что это насилие над природою, это невежественное пренебрежение живыми, готовыми силами погасит в горце, как уже отчасти погасило в казаке, тот ничем не заменимый огонь боевого вдохновения, которым он так силен теперь, убьет в нем те всосанные веками привычки, вкусы, таланты и опыты, которые делают из каждого лезгина или чеченца своего рода художника и мастера боевых дел…

Не к чему нам мудрить над природою!

Величайшая наука состоит только в том, чтобы верно уразуметь природу и воспользоваться ее неизмеримыми силами так, как удобнее пользоваться…

Мы имеем в борьбе с цивилизованною, но, к сожалению, еще крайне воинственною и крайне алчною Европою такое оружие, которому она должна завидовать, которого она должна бояться и которого она не заменит у себя никакими учеными школами и никакими остроумными изобретениями…

Это наша бесчисленная иррегулярная кавалерия, — наше казачество всяких имен, наши кавказские наездники грузинского, лезгинского, черкесского племени…

Какая бы строгая и умно рассчитанная военная школа ни ломала мирного земледельца или фабриканта, она никогда не будет в силах пересоздать натуру его, вложить в него те удалые инстинкты хищного зверя, ту чуткость и ловкость дикаря, какими обладают степной кочевник и воинственный горец…

Из овец, коров и лошадей — никакая наука не сделает волка или барса… У России пока полны руки этих звериных стай своего рода, вредных ей в другом отношении, но бесценных с точки зрения войны.

Вместо того чтобы обременять мирного хлебопашца своего обязанностью ненавистной ему, непривычной службы на коне с копьем и саблей, вместо того чтобы ценою тяжких усилий и расходов формировать из этих хлебопашцев полки неуклюжих увальней, — не лучше ли предоставить естественный простор тем народностям России, которых все идеалы, все жизнь — в войне и удали, которые сами собою не слезают с коня, не расстаются с пулей и кинжалом?

Звери войны, для войны родившиеся, алчущие войны, наслаждающиеся войною, пусть идут на войну, пусть упражняют там свои природные таланты и влеченья; животные труда и мира, крепкие своей борозде, своему дому, — пусть трудятся за них и кормят их…

В этом было бы истинное равноправие, истинная справедливость… Во всяком случае, справедливее, чем брать налог с воинственного жителя заоблачных каменных утесов или заставлять воевать человека, боящегося выстрела ружья.

Не говоря уже, что это было бы стократ дешевле, потому что горец и казак умеют без всяких разорительных интендантов и комиссариатов, без всяких торгов и подрядов всегда иметь оружие в серебре, и сытого коня, и красивое платье…