Кавказские стрелки за Каспием (5/5)

Начался инспекторский смотр начальника бригады 2-му, 3-му и 4-му батальонам; 21-го и 22-го апреля был смотр нашему батальону; генерал оба дня провел с нами, обедая под звуки бригадной музыки.

В день смотра 3-го батальона совершилось грустное событие, омрачившее наше безмятежное существование: смерть незаметно подкралась к нам, вырвав из нашей среды юношу-подпоручика 3-го батальона К-ва. Это печальное происшествие помешало подобающим порядком встретить офицеров 7-го Закаспийского стрелкового батальона, вступившего в Ак-Тепинский лагерь 26-го числа. Скромным ужином, без музыки, чествовали стрелки 2-го батальона прибывших товарищей. Впрочем, отсутствие музыки возмещали раскаты грома, грохотавшего над нашими головами, а яркие молнии огненными змеями бороздили небосклон, разрывая его темный покров…

На другой день, утром, среди вытянувшихся двумя линиями стрелков, тронулся погребальный кортеж, сопровождаемый начальником бригады и всеми товарищами. Офицеры поочередно несли гроб безвременно погибшего юноши.



Похороны товарища

29-го числа офицеры 4-го батальона встретили и приветствовали радушным обедом, со всеми кавказскими аксессуарами, офицеров 8-го Закаспийского стрелкового батальона, прибывшего на лагерную стоянку. В этот же день, необычайно жаркий и душный, к нам приехали гости — 8 дам и много мужчин. Пили чай на воздухе. Затем впереди лагеря были организованы солдатские игры с призами. В 9 часов, по сигнальному призыву «кот-ле-та», «кот-ле-ты» [вызов начальников «та-та-ти-та»], общество собралось у столов, обильно уставленных разнообразными яствами. Хор гурийцев, чередуясь с музыкой, временами прерывался веселыми, душевными тостами и пожеланиями; после каждого тоста следовал залп холостыми патронами. Часов в 11, к нам примкнули офицеры 4-го батальона с своими гостями и с зурной. Вплоть до рассвета шла пляска и раздавались кавказские песни. Жажда наша была столь велика, что 300 бутылок лимонада и 120 бутылок пива едва могли ее утолить. Кахетинскому же вину кавказцы счет не ведут.

В 6 часов вечера 30-го, на плацу впереди ак-тепинской церкви была отслужена панихида по скончавшемся 25-го апреля бывшем командире 1-го Кавказского стрелкового батальона полковнике Сагинове. Это был чистый тип кавказца былых дней: отважный в бою, о чем свидетельствовали офицерский и солдатский Георгии, смелый и правдивый с начальством, приветливый и отзывчивый с товарищами.

1-е мая было отпраздновано нашим батальоном грандиозной маёвкой.

Следует ряд жарких, душных дней. Чувствуем себя словно в духовой печке. На полях щетинится засохшая трава. Лагерная местность вытоптана ногами и при малейшем ветре подымаются клубы серой пыли. Только изумрудная лента зелени над арыками ласкает глаз и привлекает солдатиков в свободное время. На все занятия нижние чины выводятся без скатанных шинелей и вещевых мешков.

5-го и 6-го мая чествовали день столетия смерти Суворова.

12-го мая много ак-тепинцев уехало в Асхабад на благотворительный вечер в военном собрании, в пользу «увеличения средств кружка для оказания помощи туземцам Асхабадского уезда». Любителями очень удачно была исполнена забавная комедия «Ни минуты покоя»; в последнем антракте, в саду собрания хор наших гурийцев доставил публике много удовольствия национальными песнями и танцами, не меньшее удовольствие доставил и наш фельдшер Миткус, по профессии циркач, своими смелыми акробатическими упражнениями на трапеции. Но полный восторг выпал на долю ротного писаря 3-го батальона, фигурировавшего в роли рассказчика и декламатора. Словом, кавказцы стяжали на вечере пальму первенства.

Стреляем неустанно и неутомимо. За обедом и ужином главенствуют стрелковые темы. Замечу для интересующихся стрелковым делом, что для дальних дистанций на 800 и 1400 шагов оружейным мастером 2-го батальона коллежским асессором Булатовым было придумано простое, но весьма практическое приспособление для отметок попавших нуль. Края площади мишени (на 800 шагов площадь одной мишени, на 1400 шагов трех мишеней) были окаймлены прикрепленною проволокою, свободный конец которой, снабженный деревянной трубочкой, был проведен в махальную яму. Сидевшие там офицеры во время стрельбы держали трубочку у уха, звон проволоки безошибочно свидетельствовал о попавшей пуле. Надо признаться, что сидеть в этих четырехаршинной глубины ямах было весьма неприятно: духота ужасная, и притом встревоженные черепахи, ящерицы, фаланги, а подчас и змеи снуют во всех направлениях, нередко падая с крыши на колени наблюдателя.

17-го мая томительная пыльная духота разрешилась непродолжительным, но сильным тропическим ливнем. Арычные канавки моментально вспухнули, надулись, и вода, хлынув вон, затопила каждую ложбинку, каждую ямку.

Следующий день был для многих одним из самых радостных. Полученная почта доставила нам приказ о новом порядке чинопроизводства. Заматерелые в чинах поручики и штабс-капитаны воспрянули духом. Ликование было великое. Молодежь по этому случаю укатила в Фирюзу, с которою ее связывали горячие, и притом взаимные, симпатии.

Идут приготовления к смотру корпусного командира. Дни стоят сносные — от 25 до 30° в тени. Учащаются лихорадочные заболевания. Особенно неблагоприятные вести получаются из 1-го батальона, который с 30-го апреля собран в Иолотани. В санитарном отношении для названного батальона было бы, несомненно, выгоднее, если бы роты были собраны не в Иолотани, а на Кушке.

22-го числа приезжает генерал-лейтенант Боголюбов. В лагере идет уборка и попутно с этим сплошная чистка арыков. Масса ила, водорослей и змей вытащено из воды.

Утром 23-го начался смотр с нашего батальона, затем были осмотрены 3-й и 4-й батальоны.

Корпусный командир остался очень доволен результатом смотра, найдя, что «молодые стрелки весьма толково обучены и весьма прекрасной выправки», что и было им выражено в телеграмме, отправленной тотчас же после смотра командиру 2-го Кавказского армейского корпуса.

На другой день, невзирая на дождь, в том же порядке был произведен смотр 7-му и 8-му Закаспийским стрелковым батальонам. После смотра командир корпуса, начальник штаба, начальники Кавказской и 2-й Закаспийской стрелковых бригад и все кавказские офицеры были приглашены закаспийцами на общий товарищеский обед. Доблестные командиры, полковники Падалка и Вальтер, хлебосольно и радушно чествовали кавказцев, проявляя то нравственное единение и сродство оружия, которые мы испытывали за все время взаимного пребывания в Ак-Тепе.

Праздничные дни Св. Троицы и Св. Духа прошли томительно длинно и скучно. Одни уехали в пыльный Асхабад, а другие в милую, прохладную Фирюзу.

В начале июня, командир 1-го Кавказского стрелкового батальона вошел с ходатайством к начальнику бригады о немедленном переводе батальона из Иолотани в Ак-Тепе, ввиду сильно развившейся лихорадки малярийного характера. Причина возрастающих заболеваний была ясна как день. Арычные разливы образовали болота с гниющими растениями. Воды Мургаба, подступив к самым казармам, оставили заток со стоящей водой. С другой стороны, обширный сад пристава, почти примыкавший к казармам, по утрам и вечерам скрывался под густым туманом. Все эти условия, благоприятствуемые палящим солнцем, порождали такую массу микробов, с которою никакая хина не в силах была бороться.

9-го июня наш бывший командир получил телеграммою предложение занять пост Елисаветпольского губернатора. «Дистанция огромного размера». История нашего батальона насчитывает много геройских имен, — славный начальник союзных войск в Китае генерал Линевич, штурмуя Цихидзирские высоты во главе 2-го батальона, получил Георгиевский крест, но гражданского губернатора батальон выделяет впервые. Осиротевший батальон, подобно покорной невесте, гадающей, какого Господь пошлет ей мужа — милостивого или грозного, находится в ожидании назначения нового командира.

Прибыл генерал-майор Кабаков, будет смотреть стрельбу лишь закаспийских стрелковых батальонов, кавказским же батальонам произведет смотр свой начальник бригады.

13-го июня, под грохот смотровой боевой стрельбы закаспийцев, получилась новость, крайне нас заинтересовавшая, а именно приведение Приамурского округа на военное положение. Наши прозорливцы, не раз направлявшие нас то на Герат, то в Хороссан, этот раз «достоверно» утверждали, что бригада будет двинута в Кульджу, «дабы ударить Большому Кулаку в тыл». Но пока доберемся до этого тыла, готовимся к смотру стрельбы начальника бригады.

С 21-го июня начинается двухмесячный перерыв занятий. Начальник бригады и командир 3-го батальона уехали в отпуск на 28 дней. На ст. Безмеин мы повидались с больным офицером 1-го батальона капитаном Резуновым, едущим в отпуск из Иолотани. Он сообщил, что больных в батальоне насчитывается до 200 человек. Мы были далеки от мысли, что последний раз видим старейшего из офицеров батальона, чудного товарища, грудь которого украшена тремя солдатскими Георгиями. Он умер в Тифлисе 5-го сентября.

Дабы нагляднее показать ход заболеваемости в 1-м батальоне сравнительно с тремя другими батальонами, приведу цифровую ведомость больным (в госпиталях, больницах, лазаретах и приемных покоях), при среднем списочном состоянии батальонов в 750 человек.

Из этой ведомости видно, что во 2, 3 и 4 батальонах наибольшая заболеваемость была в январе, когда люди еще недостаточно освоились с местными условиями, да притом было несколько заразных форм (свинка, чесотка), занесенных нами же в Ак-Тепинский лагерь. В прочие же месяцы, заболеваемость выражается небольшими цифрами, что обусловливалось прекрасным питанием, неизнурительною работою на воздухе и баней. В 1-м батальоне заболеваемость невелика до мая. В течение этого месяца уже насчитывается 27 случаев лихорадочных заболеваний, и затем заболеваемость быстро возрастает. Быть может, если бы названный батальон с 30-го апреля был собран не в Иолотани, а прямо в Ак-Тепе, где имелись свободные артиллерийские казармы (на правом фланге), пустовавшие до дня нашего выступления, то заболеваемость не достигла бы таких угрожающих размеров.

По моему личному убеждению, заболеваемость была бы значительно слабее, если бы батальон передвинули хотя верст на 15 по другую сторону железнодорожного полотна, так как на стороне расположения батальона были глина и сырость, а по ту сторону — сухие пески.

Из офицеров бригады серьезно болели во 2-м батальоне двое, а в 1-м батальоне, за исключением одного капитана, переболели все, и некоторые с весьма серьезными последствиями.

22-го числа сделалось известным, что мотивированное ходатайство начальства о переводе 1-го батальона в Ак-Тепинский лагерь представлено на благоусмотрение Военного министра. Но мы поголовно были уверены, что бригада останется в области до осени, так как она, в составе войск 2-го Туркестанского армейского корпуса, участвует в подвижном сборе.

Офицерство составляет планы на время перерыва занятий. Собираются ехать в Ташкент, в Бухару, в Самарканд; я думал пробраться в Персию. В заключение молодежь уехала в Фирюзу, кстати, надо было размять застоявшихся лошадей.

В 4 часа утра 23-го, пробужден необъяснимым шумом: музыка гремит, раздаются крики «ура!» Не могу понять, что это такое, не поход ли на Кульджу. Оказывается, молодежь привезла радостное известие, что Высочайше повелено бригаду вернуть на Кавказ. Вдали послышались зурна и барабан, это наши родные кунаки-офицеры 4-го батальона идут поделить общую радость. Во все стороны полетели телеграммы. Но мы рассчитывали, что бригаду вернут не ранее первых чисел июля.

24-го торжественный парад для войск Ак-Тепинского лагеря. В 9 часов утра, в присутствии командира корпуса, была отслужена заупокойная литургия и панихида по воинам, павшим на Дальнем Востоке. Затем батальоны во взводных колоннах построились покоем, закаспийские стрелки в своих красных чембарах составили левый фас.

Роты Ак-Тепинского лагеря еще накануне были ознакомлены с тем, где, как и почему происходят ныне военные действия. А потому войскам был вполне ясен громко прочитанный приказ по корпусу о военных действиях на Востоке. Приказ заканчивался следующими словами: «Честь и слава нашим товарищам, доблестно исполнявшим по Царскому приказу свой долг и поддержавшим на глазах у представителей всех европейских войск славу русского оружия!» После благодарственного молебна, батальоны прошли церемониальным маршем поротно. Затем командир корпуса, обратившись к кавказским стрелкам, благодарил их за прекрасную службу, примерное поведение и пожелал счастливого возвращения на Кавказ.

После парада, генералы Боголюбов и Холщевников, посетив 7-й и 8-й батальоны, пожаловали к нам на обед в собрание 4-го батальона. На нашу прощальную стрелковую трапезу были приглашены командиры названных батальонов и все дамы, присутствовавшие на параде.



Группа, снятая после прощального обеда

Временно командующий бригадою командир 4-го батальона полковник Барщевский, от всей бригады, прочувствованною речью приветствовал гостей. Выбранный «томада», штаб-офицер 2-го батальона, выразил обществу, что «покидая Ак-Тепе, мы увозим много фотографических снимков, напоминающих нам о хороших днях, проведенных у подножья Копет-Дага, но прочнее этих снимков сердца кавказских стрелков будут хранить воспоминания о внимательном участии и товарищеских отношениях, служивших основою во всех отношениях к нам высшего начальства 2-го Туркестанского корпуса».

Затем каждому из гостей было выражено приветствие, сопровождаемое кавказским «Мраволжамиер».

После обеда, краса наших фотографов штабс-капитан князь Микеладзе снял группу со всех присутствовавших.

Танцы, песни, прогулки по лагерю продолжались до вечера, когда гости, сопровождаемые конными офицерами с факелами, уехали в Фирюзу.

26-го, после обеда, один из наших офицеров, возвратившись со ст. Безмеин, передал неожиданное сообщение начальника станции, что в 7 часов вечера прибывает воинский поезд, для обратного следования 2-го батальона. Находимся в полном неведении, не имея никакого приказания свыше. Во все стороны поскакали конные, дабы оповестить офицеров. Лишь ночью была получена телеграмма о выступлении батальона в 12 часов 30 минут ночи. Второю телеграммою выступление назначено в 9 часов утра.

Закипела работа среди темной безлунной ночи. Пользуясь тачками 3-го и 4-го батальонов и любезно предложенным фургоном 8-го батальона, быстро нагружали и укладывали батальонное и ротное имущество. Два офицера отправились на станцию, дабы принимать вещи, а с рассветом грузить в вагоны. По сигналу «сбор начальников» офицеры собрались у батальонной канцелярии и при свете мерцающего огарка прочли следующий прощальный приказ командира корпуса: «По Высочайшему повелению, 1-я Кавказская стрелковая бригада, после полугодового пребывания в составе войск 2-го Туркестанского армейского корпуса, оставляет Закаспийскую область. Непродолжительное пребывание бригады под моим начальством не лишило меня, однако, возможности ознакомиться с ее прекрасными качествами и оценить достойную службу ее начальников, во главе с ее начальником бригады генерал-майором бароном Зальца. В особенности утвердился в сказанном после произведенных недавно смотров молодых солдат. Ныне всякий батальон представляет вполне сплоченную боевую часть, которая, без сомнения, оправдает мое мнение на деле, если только обстоятельства этого потребуют. От души говорю: „Счастливого пути“ и желаю громких успехов».

В 8 часов утра 27-го, батальон «справа по отделениям» оставил Ак-Тепинский лагерь после полугодового в нем пребывания. Простившись с выстроившимися на пути закаспийцами, батальон по прибытии на станцию начал быстро нагружаться.

Офицеры 7-го и 8-го батальонов, с полковником Вальтером во главе, устроили нам на станции прощальную закуску, проводив нас добрыми, товарищескими пожеланиями.

Первый (обозный) эшелон отбыл со станции Безмеин в 10 часов, а второй (строевой) в 12 часов дня.

Но не длинен был наш путь. На станции Геок-Тепе в час дня поезда были задержаны. Злопамятная закаспийская природа вновь ополчилась против 2-го батальона.

Напором горных потоков полотно между станциями Келята и Бахарден было совершенно размыто.

Стоим день, стоим другой, съели двух быков, принялись бы и за третьего, но такового не оказалось, пришлось довольствоваться барашками из баранты. Дача хлеба была уменьшена. Пьем чай в изобилии.

Благодаря любезности железнодорожников, 28-го, молодежь помчалась на паровозе в Асхабад за провизиею и газетами. Интересно, что тот же паровоз, который шесть месяцев тому назад доставил наш поезд из Красноводска в Безмеин, ныне везет нас обратно, почему по справедливости и прозван «стрелковый паровоз».

Время проводим за обзором развалин крепости, посетили мельницу Бродского, любуемся нашим стрелковым памятником, воздвигнутым за время пребывания в Ак-Тепе в память кавказских стрелков, павших 28-го августа 1879 г. при неудачном штурме Геок-Тепе.

Ночью на 29-е проехал обратно в Безмеин начальник бригады, уведомленный о возвращении бригады.

Наконец 29-го вечером наши поезда тронулись в путь. Двигались медленно, местами со скоростью пяти верст в час.

В 11 часов утра 30-го на ст. Кизил-Арват были встречены музыкой 1-го Закаспийского железнодорожного батальона; пообедав, двинулись дальше, и в 2 часа пополуночи благополучно прибыли в Красноводск. Вслед за нами в 7 часов утра прибыл 1-й батальон.

В 10 часов утра пароход «Адмирал Корнилов» с четырьмя ротами отчалил от Красноводской пристани. Обоз, батальонное и ротное имущество были приняты пароходом «Киргиз».

Погода была тихая, безветренная. «Адмирал Корнилов» легко и плавно скользил по гладкой водяной поверхности. Офицеры все время проводили на верхней палубе. У кого-то нашлась берданка, и некоторые развлекались стрельбою по мимо плывущим тюленям. Но, вероятно, потому что стреляли в несродной нам стихии, все тюлени остались целы и невредимы.

В 9 часов утра 2-го июля, мы прибыли в Баку и вновь вступили в пределы Кавказского военного округа.

Люди получили теплую пищу, хлеб и, затем после длинной, томительной перегрузки, словно никто не ожидал нашего прибытия, в 5 часов пополудни поезда тронулись в путь.

Был серенький неприветливый день, когда в 6 часов утра 4-го июля, поезд, громыхая и пыхтя, медленно подошел к тифлисскому вокзалу. Насколько шесть месяцев тому назад шумны и громки были наши проводы, настолько тихо и незаметно было наше возвращение.

Длинною лентою потянулся батальон в свои казармы. Обыватели и те смотрели на нас равнодушно, точно мы возвращались с одностороннего маневра.

Вслед за нами прибыли: 5-го июля — 1-й батальон, 6-го — 3-й батальон, и 7-го — 4-й батальон и управление бригады.

Чрез несколько дней мы прочли прощальный приказ по войскам Туркестанского военного округа.

14-го июля, командир корпуса генерал от инфантерии Зеземан произвел смотр батальонам бригады, поздравив их с возвращением домой.

Затем по распоряжению временно командующего войсками округа 1-й батальон, в виду крайне плохого его санитарного состояния, был временно перемещен из Тифлиса в м. Сурам. Жизнь же прочих трех батальонов потекла обычным казарменным порядком.

Так кончился среднеазиатский поход 1-й Кавказской стрелковой бригады.