Нападение кызылаяков на Зайсанский пост

…Успешное окончание разграничения особенно не понравилось местному пограничному начальству, потому что являлось перед ним лучшим свидетельством полной несостоятельности заявления пограничного начальства о мятежах и волнениях в сопредельных китайских владениях, могущих затруднить постановку государственной границы и приведение в исполнение 4 ст. Пекинского трактата. Несмотря на все заверения о беспорядках и неурядицах на западных пределах Китая, я с горстью казаков беспрепятственно прошел по всем этим приграничным местностям наших и сопредельных китайских владений, не встретив нигде даже малейшей попытки или покушений на нападение со стороны мятежных скопищ китайских инородцев.

Между тем мятежные инородцы, известные под именем кызыл-аяков, отважились напасть на Зайсанский пост, защищаемый сильным отрядом, и, к великому прискорбию, разграбили на наших глазах аулы подвластных нам киргиз, причем передовые защитники поста, сибирские казаки, понесли значительный урон, который, по моему крайнему разумению, ничем не может быть оправдан, как об этом будет подробно объяснено ниже.

Первые сведения об этом нападении получил я от своих разведчиков еще в то время, когда по постановке пограничных знаков в горах Большого Алтая я прибыл в конце августа на китайский пикет Маниту-Гатул-Хан на Черном Иртыше. Сведения эти были весьма поверхностны и разноречивы. Но по приезде в Кокпекты я уже имел полную возможность ознакомиться с этим делом до мельчайших подробностей. Судя по рассказам лиц, заслуживающих доверия, а также и по газетным корреспонденциям, а в особенности одной из них, составленной по ходившим тогда слухам очевидцем события казачьим офицером Нестеровым, дело это представляется в следующем виде.

Говоря о кызыл-аяках, прежде всего должно сказать, что под этим именем должно подразумевать разноплеменный сброд, состоявший преимущественно из сосланных в Западный Китай из внутренних провинций преступников, занимавшихся грабежами и разбоями, чему немало способствовало и тогдашнее тревожное положение дел, возникших на западных пределах Китая во время дунганского восстания.

Нападение кызыл-аяков на Зайсанский пост произошло 30-го мая 1869 года, в 5 часов утра, и было совершено неожиданно. Первую весть об этом подали нам киргизы, которые толпами бежали к посту, спасаясь от грабежа кызыл-аяков и взывая о помощи. Появление в такой ранний час утра в посту ограбленных киргиз, которых по пятам преследовали кызыл-аяки, естественным образом должно было произвести переполох. Войска, составлявшие гарнизон Зайсанского поста, находились большею частью в отсутствии — на рубке леса в 20 верстах от поста и на других кордонных работах. Вообще же в посту на случай враждебных покушений китайских инсургентов не было принято никаких предосторожностей. От этого, когда кызыл-аяки, преследуя киргиз, уже ворвались в пост, там только тогда ударили тревогу, и то помимо зайсанского пристава, не хотевшего верить нападению заграничных хищников. Войска, собравшиеся по тревоге, состояли из 20 казаков и двух неполных рот пехоты. При этом казаки оказались без лошадей, находившихся на пастбище, в 12 верстах от поста. Но казаки не растерялись и все-таки успели быстро вскочить на первых попавшихся киргизских лошадей и смело ударили на хищников, грабивших и убивавших наших киргиз вблизи Зайсанского поста. Несмотря на численное превосходство кызыл-аяков, простиравшееся до 500 человек, они не выдержали стремительного и отважного удара наших казаков и были отброшены ими от поста. В происшедшей рукопашной схватке казаки потеряли на первых порах 2-х убитыми, 7-ых ранеными. Между тем подоспевшая пехота уже успела выстроиться и была готова открыть огонь против кызыл-аяков, но была удержана от этого приставом, имевшим намерение вступить с кызыл-аяками в переговоры.

Со своей стороны и казаки, воспользовавшись своими лошадьми, пригнанными в это время с пастбища, принялись преследовать кызыл-аяков, но попали в болотистую местность, и в происшедшей схватке вновь потеряли 2-х убитыми и 4-х ранеными. Затем казаки вместе с пехотою в числе двух неполных рот выступили под начальством пристава для дальнейшего преследования кызыл-аяков, находившихся уже в 8 верстах от поста. Но отряду, составленному главным образом из пехоты, оказалось невозможным настигнуть быстро удалявшихся кызыл-аяков. А поэтому пристав решил возобновить преследование на следующий день казаками и пехотою, посаженною на киргизских лошадей. Но и это средство нисколько не помогло: кызыл-аяки были уже далеко и настигнуть их оказалось невозможным. А поэтому отряд наш 2-го июня возвратился в Зайсанский пост. Во время преследования кызыл-аяков 1-го июня было захвачено у нас несколько ружей и отбито несколько сот баранов.

Внезапность и совершенная невозможность нападения кызыл-аяков на Зайсанский пост ясно показывает, что на случай враждебных покушений китайских инородцев для охраны поста не было сделано зайсанским приставом никаких распоряжений. Словом сказать, этой охраны и вовсе не существовало. Обстоятельство это, а также и ложное убеждение его, что в степи не может быть никакого неприятеля, к которому он относился пренебрежительно, упуская из виду, что в Азии никакими неприятелями пренебрегать нельзя, тем более что о готовящемся нападении кызыл-аяков были сообщены приставу достоверные сведения за два дня ранее произведенного нападения. Но к этому известию он отнесся с недоверием, вследствие чего и не было, вероятно, принято никаких предосторожностей; и начальство поста даже и не озабочивалось выставлением передовых охранительных пикетов и караулов. Нельзя обойти молчанием и того важного обстоятельства, что ген.-губ. Хрущов, посетивший Зайсанский пост за две недели до нападения на него кызыл-аяков, обратился к зайсанскому приставу с вопросом: как он предполагает действовать в случае нападения на пост китайских инсургентов? На это пристав ответил, что он не допускает и мысли о подобном нападении. Но если это и случится, то хищники будут, несомненно, отбиты нашими войсками и что вообще он ручается за безопасность поста.

Таковы были обстоятельства, сопровождавшие нападение кызыл-аяков на Зайсанский пост, по сведениям, сообщаемым казачьим офицером Нестеровым. По многим отзывам, которые мне приходилось слышать во время пребывания на границе, все приведенные выше сведения в главных чертах были верны. По возвращении же моем с китайской границы в Омск я, к величайшему моему удивлению, узнал из газет, что военное начальство Зайсанского поста выставило целый ряд опровержений некоторых фактов, которые были указаны Нестеровым. В этом опровержении делу нападения кызыл-аяков на Зайсанский пост придана несколько иная окраска. Так, по словам возражателей, кызыл-аяки совершенно неожиданно подошли к Зайсанскому посту, потому что этому способствовали исключительные местные условия и обстоятельства. Киргизские волости киреевского рода, занимавшие тогда своими кочевьями долину Черного Иртыша, только накануне движения кызыл-аяков откочевали в горы Большого Алтая. С уходом же киргиз самая долина сделалась совершенно пустынною. По этой-то пустынной долине кызыл-аяки прошли ночью никем не замеченные. Но и помимо ночного времени, скрытности движения, по словам возражателей, способствовала также и высокая трава, растущая в этой местности, скрывающая даже днем конного человека.

В день нападения войска, составлявшие Зайсанский пост, были рассчитаны по кордонным работам, а некоторые из нижних чинов после возвращения с караула спали. На рассвете 30-го мая кызыл-аяки появились, совершенно неожиданно, вблизи аулов наших киргиз, расположенных вблизи Зайсанского поста, и начали отнимать скот. Когда же киргизы, спасаясь от этого погрома, прибежали в Зайсанский пост и первые сообщили о появлении кызыл-аяков, пристав приказал ударить тревогу. К сожалению, ни пристав, ни казаки не имели в посту своих лошадей, которые паслись в табуне, вследствие чего и пришлось для пристава и казаков взять лошадей у киргизов. Казаки встретили кызыл-аяков в полуверсте от поста и ударили на них. Но при первом столкновении, по случаю осечек из казачьих ружей, были заколоты пиками два казака. При этом скакавшие за ними повернули назад, причем поранено было 6 человек. С остальными казаками пристав был опрокинут на подоспевшую пехотную цепь. Лошадь пристава была ранена, и когда он обратился к бывшему тут казачьему офицеру и просил его дать коня, то получил отказ, за что офицер был арестован. Между тем кызыл-аяки, расстроенные огнем нашей пехоты, начали уходить. Тогда пехота была двинута вперед, а пристав отправился за лошадью. Казаки же, по заявлению пристава со слов сотенного командира, по плохому состоянию у них оружия и слабости лошадей не могли в это время ударять на кызыл-аяков, уже расстроенных огнем пехоты. Вследствие этого казаки, разорвав цепь, ограничились стрельбою из своих кремневых ружей. Во время бегства кызыл-аяки попали в болото и были настигнуты пехотой, что повторялось три раза. Казаки же, по словам пристава, не могли пройти через болотистую местность и, несмотря на все его усилия, не были в состоянии довершить конечное поражение кызыл-аяков. Весь захваченный скот у киргизов был отбит нашими войсками. Обстоятельство это объясняется между прочим и тем, что кызыл-аяки для собственного спасения должны были бросать захваченный ими скот. Поступив иначе, они были бы истреблены вконец.

Выше было сказано, что при непредвиденном нападении кызыл-аяков на Зайсанский пост казаки наши не могли тотчас же сесть на лошадей по случаю содержания казачьих лошадей вдали от поста, в табуне. Пастбищных же мест вблизи поста не было. По словам возражателей, необходимость содержания казачьих лошадей в табуне обусловливалось неимением у казаков к началу лета в наличности фуража и заблаговременно заготовленного и доставленного в лагерь сена.

При первом, даже самом поверхностном рассмотрении приведенных выше возражений военного начальства Зайсанского поста, нельзя не придти к заключению, что они коснулись лишь некоторых частностей, которыми сопровождалось нападение кызыл-аяков на Зайсанский пост, и нисколько не разъясняли сущности дела, указанного Нестеровым. Словом сказать, главное обстоятельство — непринятие мер для охраны поста и безнаказанность нападения кызыл-аяков — не было опровергнуто. A следовательно, оно является бесспорным фактом. Вследствие нашей непредусмотрительности войска Зайсанского поста оказались неподготовленными к своевременному отражению враждебных покушений китайских инсургентов. Такое отсутствие боевой готовности зайсанского войска в данное время, т. е. с 30-го мая, возражатели объясняют тем, что кызыл-аяки, пользуясь местностью, успели скрытно подойти к Зайсанскому посту. От этого и самое появление их там оказалось совершенно неожиданным. Но это объяснение служит не оправданием, но скорее обвинением начальства Зайсанского поста. Если особенности местности Зайсанского края и ее природные условия благоприятствовали кызыл-аякам, как мы видели, скрыть свое движение, то все эти обстоятельства, в свою очередь, ясно указывали, что при такой местной обстановке необходимо соблюдать на границе особенную осторожность и принять строгие меры для бдительной охраны поста и тем обеспечить его безопасность от всяких неожиданностей, а тем более от возможности быть захваченным врасплох. А потому Зайсанскому приставу необходимо было хотя сколько-нибудь подумать о том, как он должен действовать в случае вторжения в наши пределы мятежных китайских повстанцев для грабежа наших киргиз и других враждебных покушений. Отсюда неминуемо возникла настоятельная необходимость в заблаговременном составлении плана действий для подобных случаев. Прежде всего, следовало принять особые меры предосторожности для сторожевой охраны войск и жителей, находившихся в посту, а также и окрестного кочевого населения, на случай внезапных покушений летучих хищнических партий китайских инородцев. Для этого надлежало распорядиться выставлением к ночи караулов по дорогам, ведущим к посту, в расстоянии примерно полверсты от него. От караулов, в свою очередь, должны были быть выставлены секреты и часовые на боковых тропинках по обеим сторонам дороги для того, чтобы не дать возможности мелким шайкам хищников и барантачай неожиданно нагрянуть и прорваться вовнутрь поста. Охрана табунов, в особенности ночью, должна быть усилена. Для проверки бдительности часовых и секретов следовало наряжать патрули и, сверх того, для поверки общей охраны посылать от времени до времени особых офицеров.

Наконец, на случай тревоги необходимо было заблаговременно назначить для пехоты и казаков особые сборные пункты внутри поста и, сверх того, общий сборный пункт на его окраинах для всех вообще войск гарнизона. Если план составлен заблаговременно, все обстоятельства обдуманы и предусмотрены, то такая подготовка дает уверенность в своих силах, ободряет дух, благоприятствует стойко встретить опасность и сохранить спокойствие и хладнокровие в трудную минуту. Словом сказать, тогда начальники имеет полную возможность быстро ориентироваться при всевозможных случайностях. Понятно, что будь сделаны все эти распоряжения, составляющие, в сущности, самые элементарные правила военной предусмотрительности — в области сторожевого охранения, начальствующие лица и войска были бы заблаговременно ознакомлены со своими обязанностями и внезапное нападение кызыл-аяков не произвело бы такого переполоха и замешательства в посту. Тогда не было бы никакой необходимости пускать казаков на первых же порах для решительного удара при самом вступлении в бой с кызыл-аяками. Кавалерия, а в особенности казаки, как известно, более способны довершать удар, нанесенный неприятелю, нежели сами производить его. В настоящем же случае тем более не следовало этого делать еще и потому, что казаки были не на своих конях, обученных к стройному движению во фронте, но на полудиких киргизских, невыезженных и пугливых лошадях. Сибирские казаки, как я уже неоднократно упоминал, обладающие особою способностью применяться к местности и обстоятельствам, на мой взгляд, поступили основательно, рассыпав цепь, что давало им полную возможность наблюдать за неприятелем, прикрывая в то же время свою пехоту. И если бы вместо того, чтобы при самом вступлении в бой на первых же порах броситься на кызыл-аяков, пристав приказал казакам построить лаву и затем отступать, отстреливаясь, то они могли бы навести китайцев на нашу пехоту, которая в то время уже выстраивалась в боевой порядок. По приближении же к ней казаки, быстро открыв фронт пехоты, дали бы ей возможность произвести несколько последовательных залпов. Огонь нашей пехоты, открытый на близком расстоянии, осадил бы сразу воинственный пыл кызыл-аяков и неминуемо заставил бы их отступить. Этим-то моментом и следовало воспользоваться приставу, и только тогда пустить казаков довершить поражение, нанесенное кызыл-аякам огнем нашей пехоты, и затем настойчиво их преследовать.

Такое распоряжение, при известной способности казаков к подобного рода действиям, было бы в данном случае более соответственным и уместным. Тогда и не произошло бы такого прискорбного эпизода, когда пристав, вместе с казаками опрокинутый неприятелем на пехотную цепь, по словам зайсанского начальства, остался без лошади и, получив отказ от бывшего тут же казачьего офицера дать ему свою лошадь, в самую критическую минуту был вынужден отправиться сам в поиски за лошадью. Обстоятельство это служит наглядным показателем той степени авторитета, который имеет пристав в среде подчиненных ему офицеров.

Но более всего было прискорбно то обстоятельство, что киргизы Зайсанского края, перешедшие вместе с занимаемыми ими землями из китайского в русское подданство на основании Пекинского трактата, вскоре по принятии нашего подданства были два раза разграблены китайскими инородцами: в 1867 г. калмыками ведения Чоган-Кегеня, а в 1869 г. кызыл-аяками. Понятно, что эти погромы должны были поколебать в наших новых подданных доверие к русской власти. Другое прискорбное обстоятельство в этом деле было то, что кызыл-аяки, ускользнув от нашего преследования, были все-таки настигнуты в долине Черного Иртыша у Булунь-Тохоя калмыками Чоган-Кегеня и окончательно разбиты и рассеяны. Таким образом, китайцы, несмотря на всю свою слабость и бессилие на западных пределах их империи во время дунганской смуты, когда там почти не было никаких следов их власти, все-таки сумели расправиться с кызыл-аяками, в то время когда мы, несмотря на относительно сильный отряд, занимавший Зайсанский пост, не только не могли окончательно разгромить кызыл-аяков, но при первом же вооруженном столкновении с ними потеряли 4-х казаков убитыми и 11 ранеными. Это обстоятельство служит наглядным доказательством, что казаки были в этом деле передовыми бойцами и из всех войск зайсанского гарнизона только они одни понесли такой значительный урон. Между тем зайсанское начальство наибольшую долю вины в безнаказанности набега кызыл-аяков отнесло к казакам, выставляя на вид, что если кызыл-аяки быстро отошли от Зайсанского поста и успели укрыться от нашего преследования, то это произошло оттого, что казаки, имея плохое оружие и слабосильных лошадей, не могли их настигнуть, несмотря на все усилия пристава. Но если у казаков не было хорошего оружия и крепких выносливых лошадей, способных к продолжительным и быстрым движениям, то этот недостаток следует скорее отнести к вине начальства, но никак не самих казаков, которые с своей стороны сделали все, что было возможно. Нельзя забывать, что сибирские казаки были и на этот раз, как мы видели, нашими передовыми бойцами в степях Средней Азии. И никто не сказал тогда доброго слова об этих людях, павших в неравном бою, грудью защищая Зайсанский пост. Уже одно чувство справедливости требует не порицать, но скорее воздать хвалу нашим храбрым казакам, павшим в этот злосчастный день по чужой вине и нераспорядительности.

---

Еще о кызыл-аяках:

Появление русских в Зайсане относится к 1868 г. В этом году сюда прибыли русские войска — батальон пехоты и две сотни казаков. Вскоре же воинские части подверглись нападению со стороны уголовных китайских ссыльных — кызыл-аяков (красные ноги) из города Булун-тогоя, пограничного с Зайсаном. Кызыл-аяки, численностью до 800 человек, были вооружены копьями, кремневыми ружьями и т. п. Эти уголовники занимались грабежом русскоподданных киргиз и с той же целью сделали попытку напасть на Зайсан. Нападавшие были отбиты с большим для них уроном (Б. Герасимов. Поездка в Южный Алтай. // Записки Семипалатинского отдела Государственного Русского географического общества. Вып. 16. 1927.).

Другие отрывки из книги И. Ф. Бабкова:
• Омск;
• Ковалевский, Гасфорд, Валиханов;
• Откуда есть пошли Пишпек и Алматы;
• Несколько слов о сибирских казаках;
• Зайсанский пост: Основание.

Еще о Зайсанске (Зайсане):
• Н. Мордвинова. Экскурсия на Алтай воспитанниц Семипалатинской женской гимназии.