Взяв с собою слугу-перса, я с В. М. Кудрявцевым (упоминавшийся мною наш восточник, служащий банка) отправились 11-го сентября [1911 г.] к Синей мечети. Действительно, постройка ее, хотя чуть не совсем в настоящее время развалившаяся, великолепна. Чрезвычайно красива синяя ее мозаика. […] От Синей мечети мы направились к дому делопроизводителя банка И. Ю. Штомпфа и, захватив его с собой, а также его фотографический аппарат, так как у меня уже все привезенные пленки были истрачены, отправились к находящейся поблизости протестантской церкви.
В последней, когда мы вошли, шло богослужение. Пастор произносил проповедь, говоря на прекрасном местном языке. (В Тавризе говорят на азербейджанском наречии, которое очень походит на турецкий язык). В церкви почти все скамейки были заняты молящимися, среди которых было много и персов. Последние с большим вниманием слушали произносимую пастором проповедь. Посидев минут пятнадцать, мы вышли и отправились к католической церкви. Последняя, как и протестантская, обращает на себя внимание своей красивой постройкой. Внутри обе церкви также очень хорошо отделаны. Особенно же красив внутренний вид католической церкви.
Обе церкви, их прекрасные постройки и внутреннее устройство произвели на меня сильное впечатление. Проникаешься каким-то особенным уважением к обоим вероисповеданиям, представители которых в Тавризе, без всяких политических побуждений, выстроили столь прекрасные церкви, желая лишь иметь соответствующие достоинству своих исповеданий храмы. Эта лишь идейная сторона глубоко тронула всех нас троих и особенно потому, что наша православная церковь в Тавризе заставляет лишь всех русских, живущих там, возмущаться и краснеть за ее вид. […]
По осмотре всех указанных учреждений и достопримечательностей Тавриза и позавтракав в русском клубе, я направился скорее домой, чтобы переодеться, так как в этот день (11-го сентября) в нашем консульстве была назначена панихида по П. А. Столыпину. Тогда-то я и увидел нашу церковь в Тавризе. Последняя, как и само консульство, можно сказать, помещается, буквально, в какой-то яме. Поэтому-то я и не заметил нашей церкви, когда приезжал в первый день своего пребывания в Тавризе с визитом к консулу. Церковь, как и само здание консульства, совершенно с улицы не видны, так как загорожены высокою стеною, окружающей консульство. […]
Безвременная трагическая кончина Петра Аркадьевича произвела в Персии впечатление, что как будто бы престиж России пал, Россия чем-то ослабла… Вспоминая деятельность погибшего П. А. и смотря на нашу церковь, невольно думалось, что, будь жив покойный и знай это, он не оставил бы этот вопрос без внимания.
Действительно, как-то стыдно и больно становится за Россию, сравнивая нашу православную церковь в Тавризе с великолепными зданиями католической и протестантской церквей. Между тем ведь здесь наше влияние исключительно.