Обстоятельства мои позволили мне в прошлом году привести в исполнение желание, которое я имел уже с давнего времени, — желание совершить путешествие в Южную Россию для исследования в отношении к естественным наукам, и преимущественно в химическом отношении, степей Саратовской и Астраханской губерний, также степей Крымского полуострова.
Для исследования степей? — Этот вопрос невольно представится каждому, потому что с сим словом тотчас соединяется мысль о песчаных, сухих пустынях Азии и Африки; но невольно также присоединяется к тому и другой вопрос, а именно: зачем бы не совершить лучшее путешествие на Урал или, и того лучше, на Кавказ, все еще мало известный? — туда, где можно открыть новые рудники металлов, золота, может быть, даже алмазы?
Бухара, Самарканд и Коканд унаследовали славную когда-то мусульманскую образованность в периоде ее замирания. Дальнейшая деятельность среднеазиатских книжников сосредоточилась на схоластической разработке мусульманского богословия и права, или, другими словами, на изучении шариата. На шариат стали смотреть как на науку всех наук; верили и верят, что только в шариате можно найти ответы на все запросы человеческого ума. Зная, что представителям науки ислам отводит высокое место, и что, по учению хадис, сборника канонических преданий, даже сон ученого лучше, чем намаз неуча, что для Бога нет человека угоднее того ученого, который в жизни своей руководится наукой, — жрецы шариатской казуистики возмнили и мнят о себе как об истинных мудрецах, которые украшают землю подобно тому, как звезды украшают небо. Шариат, с жалкими обрывками искалеченной древнегреческой науки и письменности, составляет материал учебной программы среднеазиатского медресе. Ученые ислама убеждены в том, что шариатом исчерпана вся глубина знаний, закончены все поиски за истиной, что ни одно учение его не должно подлежать ни критике, ни исследованию. Истинный мусульманин не может иметь никаких сомнений. А кто сомневается, тот «да будет неверным, то есть отступником от веры; жена его да будет разведена с ним». По шариату, отступничество от веры одного из супругов влечет за собою расторжение брака.
Учебные программы медресе в их главных чертах были выработаны около десяти веков тому назад, причем и книги, употребляемые в качестве учебников, не много новее программ.
В. И. Масальский. Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга. Том XIX. Туркестанский край. — СПб., 1913. Уральцы-рыбаки в низовьях Сырдарьи
Своеобразной частью русского населения Туркестана являются так называемые уральцы, т. е. уральцы, т. е. уральские казаки, поселенные в 1875 г. в Казалинске и в Амударьинском отделе Сырдарьинской области за нежелание подчиниться новому уставу о воинской повинности казаков. Уральцы в первое время состояли на положении ссыльных, но затем быстро освоились с новым положением и приобрели большое значение не только в Амударьинском отделе, но и в соседнем Хивинском ханстве. В настоящее время уральцев в Амударьинском отделе насчитывается более 2.000 человек, часть которых живет в особом Уральском (Первоначальном) поселке, а часть в Петроалександровске и Нукусе. Около 4.000 душ уральцев имеется также в Казалинске и Перовске. Уральцы живут до сих пор как временные пришельцы, не покупают земли и чуждаются занятия земледелием и садоводством; они занимаются рыболовством, охотой и различными торговыми делами, успешно конкурируя с русскими и армянскими купцами и всячески эксплоатируя местное население, которое они ссужают деньгами и держат в постоянной кабале. ( Collapse )
Замешанный по делу Петрашевского, вместе с другими, в том числе и с Ф. М. Достоевским, к смертной казни был приговорен и Алексей Николаевич Плещеев. По конфирмации он был помилован и сослан на военную службу в рядовые 25-го декабря 1849 года в Уральск. В 1852 году отсюда он был переведен рядовым же в Оренбург( Collapse ) В начале 1854 г. ( Collapse ) Плещеев со «степной» отправился в бывшее кокандское укрепление Ак-Мечеть, переименованное в «форт Перовский». ( Collapse ) Письма Плещеева из Ак-Мечети за 1854—1856 гг. дают яркую картину жизни русской колонии на границе наших владений, лицом к лицу с кочующими и воюющими инородцами. Эта картина имеет и общее историческое и бытовое, и специальное значение в истории политической ссылки. Много раз описывались различные места окраин и Сибири, бывавшие местами ссылки, но Ак-Мечеть — несомненно, одно из своеобразнейших ссылочных мест.
Что же такое Ак-Мечеть, переименованная в ф. Перовский, и связанная с ней укрепленная Сырдарьинская линия?
Она являлась заменой бывшей Оренбургской укрепленной линии. По мере нашего движения вглубь Средней Азии мы переносили и линии укреплений, выставляли отдельные форпосты, имея намерение в будущем сомкнуть их с линией, идущей из Сибири. Это намерение в 60-х годах привело, как известно, к завоеванию Туркестана, Ташкента, и позднее — большей части Хивинского, Бухарского и всего Кокандского ханств. ( Collapse )
Ак-Мечеть. Вид бреши после взрыва мины и штурма 28 июля 1853 года
В военном отношении ф. Перовский никуда не годился, а он был одним из самых больших во всей линии укреплений. Правда, нашими противниками являлись разбойничьи шайки туркмен, киргиз, да нестройные, плохо вооруженные скопища кокандцев — противники, не страшные для любого регулярного войска. А как жилось в этой бывшей кокандской крепости, об этом узнаем из следующего огромного письма Плещеева.
( Collapse ) Вы спрашиваете, как переносили время недостатка в провианте? — Весьма спокойно. Офицеры не чувствовали этого недостатка — у всех был запас выписанных из Оренбурга припасов, а солдаты, хлебая теплую воду с мясом, отшучивались и желали, чтобы коканцы пришли поскорей да принесли с собой опять побольше провианту. Тогда, говорят, халатов понавезли, а теперь крупы привезут. Дух у здешнего батальона чудный, Виктор Дезидерьевич, и, право, напрасно говорят, что они распущены. Буйство их состоит в том, что они не дадут какому-нибудь прапорщику или даже пьяному капитану понапрасну над ними тешиться, т. е. бить и драть тех из них, которые имеют кресты и нашивки… так ведь это и высшее начальство не дозволяет. А какие у них офицеры-то были в прошлом году! Ведь эти господа публично друг друга по роже хлестали, в грязи пьяные валялись, воровали друг у друга деньги; ведь это позор был! Какое же имеет право требовать повиновения и уважения к себе офицер, подающий сам пример всякой гадости. Слава Богу, этих офицеров теперь нет, ( Collapse )
И. Н. Захарьин (Якунин). Граф В. А. Перовский и его зимний поход в Хиву. — СПб., 1901.
Другие части: [1], [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8].
XIII.
Что погубило экспедицию? — Во что обошлась она русской казне? — Результаты этой экспедиции. — Возвращение наших пленных. — Обед, данный им в Оренбурге. — Посол хивинского хана Атаниас-хаджи. — Освобождение задержанных хивинцев. — Договор о свободной торговле с Хивою.
Известие о поездке Государя за границу. — Отъезд генерала Перовского в Петербург. — Сухой прием у военного министра. — Томительные ожидания аудиенции у Государя. — Приглашение прибыть в Михайловский манеж. — Сцена с гр. Чернышевым. — Свидание с Государем. — Переезд в Петергофский дворец. — Представления к наградам. — Новые помыслы о хивинском походе. — Отъезд генерала Перовского за границу.
Всеобщие награды. — Увольнение от службы и смерть генерала Циолковского. — Миссия капитана Никифорова в Хиву и его смерть. — Трагическая кончина генерала Данилевского. — Генералы Молоствов и Геке. — Подполковник Г. Н. Зеленин. — Назначение в Оренбург генерала Обручева. — Вторичная служба генерала Перовского в Оренбургском крае. — Коканский поход и взятие крепости Ак-Мечети. — Возведение в графское достоинство. — Смерть графа В. А. Перовского.
И. Н. Захарьин (Якунин). Граф В. А. Перовский и его зимний поход в Хиву. — СПб., 1901.
Другие части: [1], [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8]. Хивинский поход 1839—1840 гг. Уральские бударки (челноки), служащие на походе лазаретными фурами
VI.
Положение в отряде военных топографов. — Ночные страдания от морозов. — Практический совет киргиза. — Появление скорбута. — В солдатской джуламейке. — Как раздавали нижним чинам спирт и топливо. — Прибытие отряда на Эмбу. — Устройство понтонных мостов на сухом пути.
Положение генерала В. А. Перовского во время похода. — Действия хивинского хана Алла-Кула и высланный им двухтысячный отряд туркмен-йомудов. — Неудачная атака хивинцами Чушка-Кульского укрепления. — Убийство нашего почтальона-киргиза. — Гибель хивинцев от морозов и буранов. — Отдых отряда в Эмбенском укреплении. — Отчаяние главноначальствующего. — Разговор солдат, спасший генерала Перовского. — Две партии в отряде. — Приказ о сформировании особой колонны и о выступлении на Чушка-Куль. — Прибытие на Эмбу султана Айчувакова.
И. Н. Захарьин (Якунин). Граф В. А. Перовский и его зимний поход в Хиву. — СПб., 1901.
Другие части: [1], [2], [3], [4], [5], [6], [7], [8]. К. П. Брюллов (?). Портрет В. А. Перовского. Конец 1830-х гг.
II
Приезд в Оренбург В. А. Перовского и первое впечатление, им произведенное. — Его столкновения с генералами Жемчужниковым и Стерлихом. — Любезный прием, оказанный Перовскому оренбургскими татарами с Тимашевым во главе. — Первые мысли о походе на Хиву. — Похищение киргизами вдовы-офицерши. — Хлопоты Перовского в Петербурге о разрешении похода. — Беседа с императором Николаем. — Первоначальные планы и расчеты. — Сформирование экспедиционного отряда. — Штаб генерала Перовского.
Выступление отряда из Оренбурга. — Штабс-капитан Никифоров. — Его роль в отряде и близость к ген. Перовскому. — Первые неурядицы в отряде с навьючкою верблюдов. — Наступление страшных морозов и недостаток топлива. — 6-е декабря.
Воспоминания Саттар-хана Абдул-Гафарова // Н. П. Остроумов. Сарты. Этнографические материалы. — Ташкент, 1896.
( Collapse ) В должности муфтия я оставался до взятия Чимкента русскими в 1280 г. хиджры (1864 г.). Я знал свой шариат, жил и рассуждал так же, как и все мусульманские ученые. Я думал, что таким образом пройдет вся моя жизнь; но вот, по воле Божией, пришли русские войска и взяли наш город. Тогда в городе было до 10 тысяч войска и 43 пушки; при войске находился главнокомандующий Мирза-Ахмад, и мы мало опасались угрожавшего нам нападения со стороны небольшого русского отряда, тем более что в ожидании нападения русских городская стена была возобновлена и окружена глубоким и широким рвом, а артиллерией заведывали два опытные афганца. ( Collapse )
( Collapse ) я стал жить в своем доме и продолжал отправлять обязанности муфтия. Так прожил я года три, думая и чувствуя по-прежнему. Хотя Ташкент был взят уже русскими в 1865 г., но нас не оставляла еще надежда на помощь бухарского амира, в силу которого мы сильно верили. Мы думали, что если Музаффар-хан напишет только письмо русскому генералу, то он тотчас же оставит нашу страну и удалится с своим войском. Но надежда наша не сбылась: русские остались в Ташкенте. Несмотря на это, у меня не было еще сознания необходимости сближаться с русскими, хотя я видел постоянно русских в Чимкенте. Тогда отдельного русского квартала в Чимкенте еще не было, и потому русские офицеры и солдаты жили на квартирах у сартов; но мы мало интересовались ими и мало знали о них. Сведения мои о русских ограничивались только рассказами других сартов, что русские не едят лошадиного мяса, а едят свинину; что вместо нашей бузы они употребляют свой особый напиток; что они любят больше всего пельмени и что во время принятия пищи употребляют какие-то страшные железные крючки, называемые вилками… Но вот наконец я случайно познакомился с одним офицером из русского войска, мусульманином, артиллеристом Еникеевым, и с того времени мои мысли о русских начали постепенно изменяться. ( Collapse ) он рассказывал мне о жизни русских и о разных других народах, а также сообщал мне разные научные сведения. Сначала рассказы его смущали меня, а потом мало-помалу я начал соглашаться с ним, что жить в отчужденности от русского народа нельзя. Я успокоился, когда подумал, что сам Бог послал русских завоевать наш край, потому что все в мире делается по Божию определению. ( Collapse )
( Collapse ) Прием датки вертелся на подаренных почетных халатах, которые составляют коканский знак отличия. Прежде, как уже сказано, получил такой халат Дащан, за то, что захватил меня, теперь Абселям, за то, что лечил меня. Получил и я, просто на память, а Абселям впоследствии мне сказал, что в знак уважения, за то, что не хотел принять мусульманства, и этим достиг до освобождения из плена, ( Collapse ) Было и угощение шербетом, т. е. просто сахарной водой, которая в Кокане составляет весьма изысканное угощение, так как сахар редок и дорог. Кроме того, я слышал много любезностей, что по мне, например, датка научился любить и уважать русских, которых прежде считал просто врагами Кокана, хоть и храбрыми; просьбу быть в переписке с туркестанским другом; приглашение посетить Туркестан не пленником, а просто путешественником. Я благодарил, но верил плохо; ( Collapse ) Вернувшись от этого второго визита, я вскоре увидал — и сердце забилось от радости — телегу, на которой мне предстояло ехать из Коканского ханства. ( Collapse )
В. Верещагин. Казах в меховой шапке. Казах в национальном головном уборе. 1867—1868.
Из Яны–Кургана нам выехал на встречу Дащан с братом, провожавшим меня в Туркестан; ( Collapse ) С ним ехал еще толстый, красный киргиз в полосатом шелковом халате, с выдровой опушкой, которая на Дарье большая роскошь. Его Балыкбай мне представил, что это наш батырь, Шодырь. ( Collapse ) Этот Шодырь был действительно батырь, но другого свойства, чем Дащан, хотя тоже типический киргиз. Он был похож на Черноморова брата в «Руслане и Людмиле» Пушкина, мужчина ражий, еще сильнее Дащана, который и сам подковы разгибал, толст и прост, но смел соразмерно своей силе, которою очень гордился. Зато и надут был, и говорил не иначе как хриплым спесивым басом, вроде индюка, распускающего хвост, на которого еще был похож и дородством, и красным лицом. ( Collapse ) Дащан любил более казаться ловким, развязным щеголем — мучительная забота о поддержании геройского вида выражалась во всей осанке, во всяком слове и движении Шодыря — чтобы не даром им гордились ак–мечетские киргизы, в том числе и Балыкбай. Словом, Дащан был батырь изворотливый, а Шодырь батырь представительный — и эта представительность выражалась и в богатырском его аппетите, на которой не без гордости, как на родное чудо, указывали его земляки — Шодырь мог съесть в один присест какой угодно бараний курдюк, т. е. за двадцать фунтов сала! ( Collapse ) Шодырь простодушно, как честный, справедливый воин, восхищался молодечеством Дащана, ( Collapse ) Знать он не хотел, так как баранты тогда не было, что Дащан грабитель и лиходей его ак–мечетских земляков — в мирное время он в нем видел только удальца, товарища себе в поддержании славы древних батыров, хоть и в ином роде; следовательно, друга: так у Гомера троянец Главк подружился с Диомидом. ( Collapse ) С другой стороны, Аркабай, тоже киргиз, ( Collapse ) называл мне Дащана не героем, не батырем, а презрительно — вором. Аркабай уже не признавал самовольных набегов, хотя тот же разбой считал законной войной, если он делается по приказанию или хоть с разрешения бека; например, пощипать караван. Впрочем, это все–таки уже ближе к европейским понятиям. ( Collapse )
Другие части: [1], [2], [3], [4], [5]. В. М. Васнецов. Киргиз верхом.
( Collapse ) всадник на вид не уступал коню, стройный, с правильным выразительным лицом, с радостью удачного набега во взгляде быстрых черных глаз, и в платье, не портившем его наружности, а щеголевато скроенном по росту и стану, что у киргизов и коканцев величайшая редкость: только на Дащане и видел. Подтянутый шелковым поясом, коричневый из тонкого сукна халат не был засален, а только в пыли, хотя и поношенный; даже видневшаяся из-под него рубашка почти чистая!!
И откуда взялась такая опрятность у киргиза?!
Я представлял печальный контраст с этим красивым наездником и ехал едва держась на седле от усталости, весь покрытый запекшейся кровью с пылью: и лицо, и платье, и шляпа. Но я чувствовал только усталость, а не стыд быть трофеем разбойника; мои раны, из которых кровь еще сочилась, хотя и не капала уже на дорогу, объясняли и оправдывали плен. ( Collapse )
( Collapse ) к нам двум присоединилась еще спутница, жена Дащана, красивая молодая женщина и, судя по взглядам и ужимкам, кокетка порядочная. Она была бела и румяна, с черными быстрыми глазами, правильными чертами и европейским окладом лица; на ее костюм я не обратил особенного внимания; кажется, женский общекиргизский, т. е. халат и шаровары, как у мужчин, и только на голове женский убор, белый платок, намотанный в виде высокого цилиндра. Волос однако она не прятала, как вообще делают киргизки, и они выказывались из–под головного убора, черные, густые, шелковистые, старательно причесанные. Несмотря на неизящность киргизского женского наряда, видно было, что эта женщина занимается своей наружностью. Верхом ехала очень ловко, но по–мужски, как все киргизки, то рядом с нами, то пускалась вперед и потом опять поджидала. Подъезжала более ко мне, заговаривала, по–киргизски, с немногими русскими словами; помню, что она мне сказывала, что у них весело, женщин много, особенно в Туркестане, что женщины хороши (джаксы), при чем она кивала головой и лукаво улыбалась, придавая этим двусмысленное выражение похвале своих землячек, а ехавший с нами старик хмурился. ( Collapse )
